«Может, вы хотя бы расскажете мне побольше об этой самой дороге безумных ветров? Что они вообще такое? И главное, каким образом вы смогли пройти этот путь, Энлил?»

«Я не знаю, — ответила женщина, и это было чистой правдой. — Прошедшие испытание не помнят подробностей. Это закономерно. Иначе наставники заранее рассказывали бы ученикам обо всех ловушках и учили, как их обойти. Я точно знаю, что проходила Тропою безумных ветров, но в воспоминаниях осталось лишь ощущение страшного сна, который, проснувшись, не помнишь, но от всей души радуешься пробуждению».

«Что это вообще за ветра такие? Это образное название?»

«Увы, нет. Безумные ветра — не легенда и не образ. Что они такое, даже мне не так просто понять. Бестелесные разумные сущности, одержимые жаждой мучить. Каким образом ветра обрели свой злобный разум — загадка, которую, впрочем, никто не хотел разгадать настолько сильно, чтобы сунуться к ним по доброй воле. Мне жаль, что вам придется столкнуться с ними. Остается лишь верить, что и для вас с Лотэссой когда-нибудь это путешествие превратится в смутный страшный сон, который закончился».

«Пока он даже не начался. И, по правде сказать, не страшные сны и безумные ветра тревожит меня сейчас сильнее всего. Позже я до конца осознаю и осмыслю все сказанное вами. Но сейчас даже сильнее событий в столице меня гложет болезнь Лотэссы. Владычица сказала, что ее недуг смертелен».

Выходит, зря она хранила страшную тайну. Король все равно узнал, да и девушка, наверное, тоже. Что ж, неудивительно, что жрица увидела то же, что и Энлил — страшное магическое проклятие. С другой стороны, быть может, ей давно стоило сказать? По крайней мере, теперь признаваться, что она давно все знает, нет смысла. Лучше узнать мнение жрицы.

«И что владычица сказала о болезни эньи Лотэссы?» — спросила колдунья.

«Что это проклятье Изгоя, которое она не в силах излечить. Остается, мол, лишь надеяться на милость Маритэ к своей избраннице. Неужели нет других способов, Энлил? — на этот раз в словах короля женщине почудилась мольба. — Ваши тени тогда исцелили раны на руках Лотэссы. Неужели они не способны спасти ее от смерти? Вы же много раз спасали больных!»

Спасала, было дело. Но не от недугов, вызванных проклятиями. Изгой ли, на'ари ли наградил девочку этим жутким кашлем, помочь ей не так-то просто. Впрочем, один способ есть, хотя вряд ли королю он придется по душе.

«Ваше величество, помощью теней я в этом случае воспользоваться не могу. Слишком велика будет плата. Тени попросту высосут из Лотэссы вместе с проклятием всю жизненную силу. Есть, правда, еще один способ, но не уверена, что вы сочтете его приемлемым. Это традиционная шургатская магия, которую вы на Доэйе так не любите и боитесь».

«Я сейчас уже ничего не боюсь сильнее, чем смерти невесты. Подойдет любой способ ее исцелить. Режьте животных, сжигайте их внутренности на огне, щедро поливайте все это кровью — мне все равно! Лишь бы Лотэсса жила!»

«Убивать придется не животных и, главное, не мне» — кратко ответила Энлил, ожидая реакции короля.

«Что вы хотите сказать?»

«Чтобы отвести смерть от обреченного, нужно дать ей иную жертву. И животные здесь не подойдут. Только человек, причем убитый не колдуном, а тем, кто жаждет выкупить чужую жизнь. Собственное спасение такой монетой оплатить нельзя, иначе большинство обреченных стали бы убийцами. Тем более что на Шургате человеческая жизнь ценится меньше, чем у вас. Значит, принести кого-то в жертву ради исцеления эньи Лотэссы придется вам, ваше величество. Вы готовы пойти на такое?»

«Готов, — после недолгого молчания ответил он. — Не скажу, что это будет легко, но я сделаю все, что угодно, чтобы спасти ее. Жертва имеет значение? Могу ли я выбрать человека по своему усмотрению?»

«Конечно, желаете убить преступника, и хорошо бы — приговоренного к смерти. В принципе, такое возможно. Убийство невинного, к счастью, не является обязательным условием. Однако одно условие все-таки есть. И оно вам очень не понравится. Вы хотите спасти женщину, значит, и убить должны женщину. Понимаю, с доэйским отношением к женщинам и представлениями о чести это очень тяжело. В худших условиях оказываются лишь те, кто жаждет спасти ребенка».

«Это ужасно, — на сей раз король молчал дольше. — И все же я не откажусь».

«Что ж, тогда мне остается лишь дождаться вашего возвращения в Вельтану для проведения ритуала. Хотя кто знает, может, богиня и в самом деле вмешается и избавит вас от страшного выбора. А вообще, если честно, я даже немного завидую энье Лотэссе, несмотря на смертельную болезнь и обрушившуюся на ее плечи ответственность за судьбу Анборейи, — неожиданно призналась Энлил. — Вы ради нее готовы бросить трон, сунуться в самое страшное место мира. Готовы умереть и убить!»

«Вы правы, Энлил. Ради Лотэссы я пойду на все. Однако я не в силах дать ей одного. Того единственного, чего она ждет от меня. Я не могу ее отпустить!»

Глава 17

Итон нервничал, хотя облавы в Ночную часть ему приходилось устраивать не впервые. Дело это весьма неблагодарное, потому как всех воров и разбойников все равно не переловишь. С другой стороны, навести иногда шороху в пристанище всякой швали не мешало, особенно когда те чересчур наглели. На какое-то время после таких рейдов стражи в Ночной части становилось тихо и спокойно, как в Дворцовой или Светлой. А потом все постепенно возвращалось на круги своя.

Но сегодняшняя вылазка беспокоила столичного коменданта сильнее, чем обычно. Стражники, патрулирующие Ночную часть, доложили, что разношерстное сборище странных людей недавно обосновались в одном из трактиров, практически захватив его. Местные, попытавшиеся поставить наглых пришельцев на место, очень быстро отказались от этой идеи. Новички все как на подбор, включая пожилых людей и женщин, отличались какой-то сверхъестественной злобой, успешно заменявшей им силу. Старожилы очень быстро сообразили, что странных пришельцев лучше не трогать, а кое-кто из неприкаянных даже решил присоединиться к стихийно возникшей шайке. Итон почти не сомневался, что речь идет о сбежавших слугах Иглиса Дорелла.

Хлопнула дверь, пропуская протектора. Эн Элвир вознамерился принять личное участие в рейде. Как правило, Карст сам не участвовал в подобных облавах, но сегодня, как и Торн, решил поехать со стражниками: повод выдался слишком уж значимый.

— Ну что? — голос протектора был бодр, но при этом донельзя мрачен.

— Все готово, — коротко отозвался комендант. — Мы можем ехать.

Оба мужчины торопливо вышли, на ходу запахивая плащи. Предутренняя Вельтана окутала их особенно густой тьмой и осенним холодом. Торн явился в сопровождении гвардейцев. Как только миновали Старую часть, к ним присоединился довольно внушительный отряд стражи. Хоть час был такой, что спят даже трудяги, не говоря о знати, все равно Итон переживал, что явление на столичных улицах столь многочисленного вооруженного отряда вызовет совсем ненужные толки. Однако прохожие почти не попадались, что несколько успокаивало коменданта, чьи нервы были взвинчены до предела.

Дорога до Ночной части заняла около часа. Зато уж там их заметили довольно быстро. Ночная часть на то и ночная, что в темное время суток здесь вовсю кипела жизнь. При виде стражников и гвардейцев всяческие подозрительные субъекты, шляющиеся по улицам группами и в одиночку, спешили убраться. Естественно, кто-то из них разнесет по всем окрестностям слух об облаве, но это уже не имеет значения, поскольку конный отряд в любом случае быстрее доберется до злополучного трактира.

Трактир носил сомнительное название «Грязное золото» и пользовался самой что ни на есть дурной славой еще до вторжения кучки помешанных убийц. Воины и стражники быстро и организованно оцепили довольно ветхое на вид двухэтажное здание. Во дворе, как ни странно, не было ни одного человека. Если внутри кто-то и смекнул, в чем дело, то явно не спешил этого проявить. Никто не пытался занять оборону или, напротив, бежать.