Такие привалы Тэсса делала довольно часто и сидела каждый раз подолгу. Во-первых, ей действительно нравилось любоваться пейзажем с высоты, во-вторых, хотелось показать богине, что она не так уж торопится на встречу с ней. Девушке хотелось хоть в мелочах досадить Маритэ. Ну и, кроме того, чем ближе была цель пути, тем больше Лотэсса робела перед свиданием с богиней. Она не боялась Маритэ, просто вдруг поняла, что даже не знает, что сказать. Точнее, сказать хотелось много, но все смешалось в голове в сплошной хаос.

Как бы ни оттягивала девушка момент встречи, серебряная лестница все-таки закончилась, и перед ней возникла та самая дверь, ведущая в башню. Тэсса вздохнула и потянула за ручку. Маритэ ждала ее. Она восседала в своем кресле-троне, все такая же величественная и при этом трогательно юная. На этот раз на богине было нежно-бирюзовое платье, расшитое жемчугом, серебристые волосы были частично заплетены в замысловатые косы и уложены вокруг головы, а оставшиеся струились до самого пола. Завидев Тэсс, Маритэ порывисто поднялась и подалась навстречу гостье.

— Вот ты и пришла, Лотэсса! — казалось, богиня искренне ей рада.

— Будто у меня был выбор, — в ответ буркнула девушка, вовсе не собираясь, подобно Маритэ, изображать радость.

— Был, — хозяйка башни перестала улыбаться. — Я не могла тебя принудить прийти ко мне. Ты приняла это решение добровольно, хотя это стоило тебе многих жертв.

— Которых могло быть намного меньше, вмешивайся ты почаще, светлая созидательница. Ты же могла видеть каждый наш шаг, не так ли? — Тэсса, мечтавшая бросить богине в лицо множество обвинений, наконец-то получила такую возможность.

— Ты слишком редко обращалась за помощью, — прекрасное лицо Маритэ стало печальным.

— А тебя обязательно нужно просить? — Лотэсса и не думала скрывать злость.

— Увы, да, — Странница, казалось, стала еще печальней. — Теперь — да.

— Конечно, без униженных просьб светлая Маритэ не станет помогать своим созданиям! Те, кто умирали в Вельтане, тоже не просили о помощи и не возносили молитв. А ты смотрела на это, искренне сожалея о недостатке набожности у людей. А что ты сделала, чтобы они верили в тебя? Заперлась на краю земли? Ты даже своим жрицам являешься лишь во сне! Чего ты хочешь от людей? Как смеешь мстить им за то, что они тебя позабыли?

— Я никому не мщу, Лотэсса, — богиня словно оправдывалась.

— Да ну? — Тэсс зло сузила глаза. — Ты позволила всем этим людям погибнуть. Равнодушно созерцала их гибель. Ну, может, не равнодушно, а с такой же печалью, какую сейчас изображаешь передо мной. Не стоит притворяться доброй и милостивой, Маритэ. На меня это не подействует. Я тебя ненавижу!

Ну, вот она и сказала это. Возможность поговорить в таком тоне с богиней, в которую полгода назад даже не верила, приносила девушке какое-то мрачное удовлетворение. Но если она желала разозлить Маритэ и насладиться ее гневом, то просчиталась. Странница оставалась спокойной и грустной.

— Ты быстра на ненависть, Лотэсса. Как легко ты начинаешь ненавидеть, даже не задумываясь о том, насколько справедливы твои чувства! Ты долго ненавидела Валтора Дайрийского, который не заслужил подобного. Теперь решила ненавидеть меня. Я не собираюсь оправдываться перед тобой, хочу лишь, чтоб ты поняла, как неразумно судить кого-то, не имея представления о причинах его действий. Ты ничего обо мне не знаешь, кроме того, что рассказали тебе жрицы, и того, что сказала я сама. Хотя другому человеку и этого хватило бы, чтобы понять, что я не смогу равнодушно созерцать смерть людей и гибель созданного мною мира. И если я не препятствую, то не из мести за неверие, а потому, что не могу ничего сделать.

— Не можешь? — недоверчиво воскликнула девушка. — Но ты же богиня!

— Да, да, — Странница грустно улыбнулась. — Я создала этот мир и долгое время была здесь всесильна. Но однажды мне пришлось заплатить собственным могуществом за спасение Анборейи. Ты пока так и не поняла, что у всего есть своя цена. В магии этот принцип действует более жестко и неотвратимо, чем где-либо. Чем сильнее заклинание, тем выше будет цена. Звездные путники не могут уничтожать друг друга. Представь себе, сколь сильными и запретными являлись чары, позволившее развоплотить Дэймора. Но опасность грозила моему миру, а потому я бы согласилась на любую плату.

— И в чем же состояла плата? — Тэсса не очень-то понимала, о чем толкует Маритэ, зато точно осознавала, что та не лжет.

— Все Хранители, объединившие свои силы для победы над Дэймором, должны были покинуть Анборейю. Кроме меня, разумеется. Но и моя власть над созданным миром чрезвычайно ограничивалась. По договору с теми, кто раскрыл мне тайну развоплощения, мне следовало удалиться от людей, запрещалось по собственной воле влиять на их судьбы, кроме того, я лишилась права управлять Анборейей, используя собственное могущество. В моем распоряжении осталась лишь заимствованная магия Странников, напрямую зависящая от самих людей. Дэймор, кстати, с помощью этой же магии разрушает Анборейю. Ему-то никто не запрещал использовать собственные силы, но они не так уж велики. Зато люди, сами того не понимая, делают сильнее того, кто вознамерился их уничтожить.

— Заимствованная магия? — на девушку обрушилось слишком много знаний, она лишь частично улавливала смысл сказанного. — Что это такое?

— Не так-то просто все это объяснить. Но я попробую. Ты садись. Разговор наш все равно будет долгим, — к удивлению Тэссы, Маритэ указала на собственный трон, да и сесть все равно больше было негде. — Итак, заимствованная магия. Каждый Странник обладает собственным могуществом, у одних сил больше, у других меньше, — говоря, богиня расхаживала по комнате. — Каждый из нас умеет путешествовать по разным мирам, но только самые могущественные могут создавать собственные.

— Как ты?

— Как я, — кивнула та, не оборачиваясь. — Создавая свой мир или оставаясь довольно долго в чужом, с позволения создателя мира, мы получаем дополнительную возможность стать сильнее, заимствуя силы у людей.

— Но ведь большая часть людей не обладает магией, — возразила Тэсса.

— Люди вообще не обладают магическими способностями.

— А как же Энлил, Ашейли и, в конце концов, те же тегнари? Хотя тегнари не люди…

— Тегнари как раз люди. И так же, как все прочие, не обладают врожденными способностями к изменению реальности. Именно этим вы отличаетесь от нас. Безусловно, среди людей есть маги, и довольно сильные. Но все знания по управлению реальностью являются приобретенными. Самая сильная магия, доступная людям — управление тенями, — тоже приобретается со знаниями и опытом. Никто из людей не рождается магом.

— Но тегнари, — не унималась девушка, — разве они не обладают почти таким же могуществом, как Странники? Они ведь рождаются такими.

— Совершенные, как они себя называют, такие же люди, как вы. Все дело в Граайе, и они сами это знают. Граайя была избрана мною, этот материк служил домом Хранителям Анборейи. Ты даже представить не можешь, сколько чистой силы скопилось в этом месте. Люди, обитавшие вблизи от нас, жили дольше, медленнее старели, с легкостью сопротивлялись недугам. Но они не были врожденными магами, хоть и обучались колдовству легче прочих, ибо на Граайе сам воздух был пропитан силой. Нашей силой! Шестеро звездных путников способны сделать любое место волшебным. И все же в прошлом жители Граайи сильно отличались от тех, какими вы их узнали. Запретное заклинание необыкновенной силы, позволившее справиться с Дэймором, потребовало выплеска огромного количества магии, которую Граайя впитала в себя, как песок впитывает воду. Не спрашивай, почему так произошло, слишком сложно объяснять. Но магическая сила материка и, как следствие, преображение его жителей — все это отголоски того самого заклинания, для которого Хранители объединили свои усилия.

— А сами тегнари не знают об этом? Точнее, не помнят, — догадалась девушка. — Они ведь время от времени стирают себе память.